«Россия разрывала папе сердце»

19 мая 2010 г.

19/05/2010

Ее называли «вторым Славой». Мама Галина Вишневская считала, что старшая дочь — копия папы. В детстве Оля носила очки и действительно была на него очень похожа — жестами, манерой говорить. Даже чай пили одинаково, оставляя чашки по всей квартире. В тринадцать лет девочка вдруг бросила рояль, на котором очень хорошо играла, — влюбилась в виолончель! Папа, который вначале был против такого увлечения, превратился в невероятно требовательного учителя и лишь через много лет повинился: «Когда я просто смотрю на тебя, будто ругаюсь и спорю с самим собой, со своим отражением в зеркале». Позже, когда Оля так же внезапно оставила карьеру музыканта, папа три года с ней не разговаривал. Но ближе и роднее друг у друга все равно никого не было. Самые тяжелые последние дни перед смертью отца Оля провела с ним, а потом возглавила Фонд Мстислава Ростроповича и Международный фестиваль памяти великого музыканта.

«Не понимаю, как здесь люди живут»

— Большая часть вашей жизни прошла в Америке. Сейчас вы практически перебрались в Россию. Что вас удивляет на родине?

— Потрясают в первую очередь совершенно безумные цены. Когда мы уезжали из России, Америка была дорогой страной, но сейчас даже она не идет в сравнение с Россией. Не понимаю, как здесь люди живут.

— Мстислав Ростропович был бескомпромиссным человеком. Говорил, что никогда не предавал — например, своих учителей Шостаковича и Прокофьева во время гонений. Всем известно, как ваши родители поддержали Солженицына, за что фактически были выставлены из страны и лишены гражданства. Ваш отец простил это?

— Россия была той страной, которая его предала, разрывала ему сердце, но он любил ее всегда до боли, во всех ее проявлениях и независимо от отношения к нему. Вы ведь не будете любить мужчину только за то, что он любит вас, бывает и безответная любовь. А с людьми, которые его предали, он предпочитал больше никогда не общаться и даже не смотреть в их сторону.

— 22 мая вы с мамой привозите в Петербург программу «Идет война народная». Гала-концерт артистов Центра оперного пения Вишневской состоится в Малом зале филармонии. Война ведь прошлась по судьбам обоих ваших родителей…

— Мама прожила в Ленинграде всю блокаду. Осталась без родителей, а потом бабушка, у которой мама воспитывалась, сгорела во время пожара. Сама она заболела туберкулезом и чудом выжила. День прорыва блокады всегда отмечается в нашей семье.

А папа всегда вспоминал жуткий холод в вагоне поезда, на котором мальчишкой ехал в эвакуацию, обнимая свою виолончель. Засыпая, он чувствовал, что уже не проснется. А очнулся оттого, что стало тепло: незнакомые попутчики укрыли его своими пальто. Когда папа об этом рассказывал, плакал. И говорил, что всю свою жизнь играл для людей из того промозглого вагона, ведь именно ими и полна земля.

«Слава, отдыхай!»

— Артистические семьи, а особенно те, в которых оба родителя — звезды, практически не собираются вместе.

— Однажды мы все вместе поехали в Грецию. Отдыхали все, и только папа, непривыкший к отдыху, ходил по берегу из стороны в сторону. Мама из моря кричала ему повелительным тоном: «Слава, отдыхай!» Но отдыхал он всего дня полтора, после чего стал разучивать новую партитуру и нашел недалеко церковь, стал играть благотворительные концерты для местных больных детей...

— Правда ли, что у вас было ужасно строгое воспитание?

— Папа, помимо того, что был строгим, обладал еще и взрывным характером. Явиться домой позже десяти было абсолютно невозможно. Уже когда мы жили на Западе и оказывались где-то у друзей, папа присылал за нами кого-то. Мы не могли даже подумать о юбке выше колена или косметике лет до девятнадцати. Из-за этого чуть не сорвался мой выпускной вечер. Мама накануне привезла чудесное платье с гастролей, и я вышла в нем показаться папе. Это была роковая ошибка, потому что тут же выяснилось, что платье на несколько сантиметров выше колена, и в нем я никуда не пойду. Был час ночи, другого платья нет! В рыданиях я бросилась в свою комнату. Положение спасла мама. Молча достала из шкафа свою черную шаль, распустила ее и довязала пять сантиметров крючком — и на следующий день я блистала в этом платье. Оно до сих пор со мной.

— Казалось бы, ваша музыкальная судьба была предопределена. Вы успешно выступали, в том числе с отцом. И вдруг все бросили…

— Я такой человек, что, если принимаю какое-то решение, не буду потом себя изводить сомнениями и сожалениями. «Закрываю за собой дверь», и все. Правда, после того как перестала играть, несколько лет вообще не могла слышать звук виолончели. Связано мое решение было с семейными обстоятельствами: я вышла замуж, родились дети. Совмещать это с концертной деятельностью, гастролями и при этом держаться на том уровне, которого от меня ожидал папа, было невозможно. На это способны редчайшие люди, например, моя мама. Она всегда меня поражала, потому что все успевала — она была женой гения, матерью двоих детей, хозяйкой и в то же время примадонной, прекрасно выглядела.

— Мама особенно нужна маленькой девочке, а потом уже взрослой женщине. Вы сегодня близки с мамой?

— Очень, мы практически живем вместе. Каждый вечер вместе ужинаем, на выходные вместе уезжаем на дачу.

— А какие секреты красоты она передала дочерям?

— Всегда все делать самой. Никаких гримеров и парикмахеров. У мамы есть удивительная способность. С момента подъема с кровати до выхода ей требуется всего 18 минут! Одно неизменное правило: на ночь она кладет на лицо жирный крем. Мы не знаем, что такое диетический суп и категорически не любим физкультуру. Но, наверное, гены помогают нам выглядеть довольно прилично для своего возраста. Никогда не надо задумываться, сколько тебе на самом деле лет, ты молод настолько, насколько чувствуешь. Когда, например, врач спрашивает, сколько мне лет, я отвечаю: «Год рождения такой-то. Будьте любезны, когда посчитаете, мне об этом вслух не говорите!» А вот мама почему-то в последнее время любит говорить, что ей 82, хотя никто ее об этом не спрашивает, и она совершенно не выглядит на этот возраст.

Такси из ландышей

— О романтических отношениях Вишневской и Ростроповича ходят легенды!

— Мамины любимые цветы — ландыши. А знаете почему? В первые дни их знакомства папа приехал на такси к маминому дому и ждал ее у подъезда, рядом стояла старушка с корзиной ландышей. Он ужасно стеснялся, что вот сейчас к нему выйдет такая красавица, скупил у бабушки все цветы, чтобы та ушла, и облепил ими со всех сторон машину.

Кстати, поженились родители… через три дня после знакомства.

Я была очень долгожданным ребенком. И в течение всех девяти месяцев беременности папа читал маме сонеты Шекспира, потому что считал, что ребенок получает духовное развитие.

Однажды, когда мы жили в Америке, в мамин день рождения папа на машине завез ее в какую-то дыру, в болото. Машина застряла, а папа как ни в чем не бывало вышел, прямо в этой грязи встал на одно колено и начал читать стихи!..

Другой раз папа… просто раздвинул стены их квартиры в Швейцарии, которую мама очень любила, но считала, что там очень маленькая гостиная. Однажды мама входит в квартиру и не понимает, что случилось: в гостиной та же мебель, но комната в три раза больше. Оказалось, папа купил у соседей комнату, находившуюся за стеной, а мебель поставил так же, поэтому нельзя было понять, что произошло.

— Где любовь, там и ревность!

— Конечно. Причем они оба ревновали друг друга. Она была такой красавицей, что, когда шла по улице, мужчины просто останавливались. Поклонников было много. Но и папа был очень общительный и обаятельный, пользовался огромным успехом, и маме это тоже очень не нравилось. Ругались, мирились…

«Учу детей русскому языку»

— Дочь Горбачевых Ксения как-то обмолвилась, что очень сложно строить личную жизнь, когда родители задали чрезвычайно высокую планку взаимоотношений. У вас похожая история? (Ольга второй раз замужем, от первого брака с представителем одного известного модного дома Франции у нее двое сыновей. — Авт.)

— Конечно, сложно. Но со временем понимаешь: главное, чтобы рядом был хороший человек. У меня была сложная ситуация в жизни: я осталась одна с двумя мальчиками, а их папа из очень состоятельной семьи даже не посчитал нужным им помогать. Мой нынешний муж — добрейший человек, занимается социальными проектами. Мама очень его любит, они проводят много времени вместе. У нас в традицию вошли полуночные литературные чтения. Бывает, когда у меня плохое настроение и я начинаю на него ворчать, мама меня сразу останавливает.

Сестра Лена тоже второй раз замужем. Стефано Тартини — итальянец, потомок известного композитора. У нее четверо детей. Она занимается медицинским фондом Вишневская-Ростропович.

— Ваши дети сейчас получают образование в Швейцарии. (Ольга сама около года воспитывалась в швейцарском монастыре, куда родители вынуждены были ее отдать в первое трудное время эмиграции. — Авт.) Почему не дома, в Америке, и не в России?

— Дети говорят на французском и английском. Когда я осталась одна, первое время все было под контролем. Но сегодня в Америке другая молодежь и другие параметры воспитания. Чтобы отвратить детей, скажем, от компьютерных игр, мне не хватало авторитета в их глазах. Поэтому я отправила их в ту школу, где раньше занимались дети сестры. Там прекрасное образование и авторитеты незыблемы. К сожалению, мальчики плохо говорят по-русски. Но они обязаны говорить на русском языке, это не обсуждается, и мы над этим работаем.

Марина Полубарьева